- Теракты, едва ли не еженедельно случавшиеся летом, серьезно подорвали уверенность казахстанцев в стабильности страны. Но лето кончилось, пока не случилось ничего громкого осенью, хотя очевидно, что корень проблем не изжит. В чем же основные угрозы для безопасности Казахстана в приложении к религиозным делам на сегодня?
- Для массового сознания казахов существует прямая связь между этническим самосознанием и лояльностью к государству. Казахстанское государство в этом случае выступает не столько как «светская республика», сколько как «независимое казахское государство», и именно в этой своей ипостаси имеет некую непреходящую ценность. Ясно, что такая установка имеет значимость прежде всего для этнических казахов, однако мы согласны с экспертами, которые считают, что именно процессы, происходящие внутри государствообразующего казахского этноса, будут иметь в итоге решающее значение.
Именно эта система методологических координат имеет сегодня решающее значение в религиозных процессах. Представление о том, что радикальные исламистские группы своими антиконституционными призывами несут угрозу в основном государственным институтам, сегодня не совсем верно. Анализ особенностей идеологии этих нетрадиционных и радикальных организаций показывает, что они представляют, прежде всего, угрозу коренному этносу.
К примеру, у такфиритов главным и направляющим тезисом является, что «казах, не читающий намаз – это кафир». Салафиты-догматики утверждают, что «почти все традиции и обычаи казахов являются джахилийскими», признавая их как проявление бидата (новведение) в исламе.
Сегодня идет систематичный процесс противопоставления ислама и национального начала, что ведет к постепенному разрушению идентичности государствообразующего казахского этноса, его духовной эрозии.
Иначе говоря, есть прямая попытка выбить у коренного этноса исламскую основу. Основная угроза, исходящая от деятельности нетрадиционных и радикальных религиозных групп - это идеологическая атака против этноса и его духовной культуры как геополитического и геокультурного субъекта. В результате казахстанское конфессиональное пространство стремятся заполнить инокультурные силы, оставив традиционному исламу коренного этноса фиктивные регалии взамен полноценной правосубъектности.
Вторая угроза заключается в том, что сегодня есть попытка религиозными кругами втянуть государство в межгрупповое религиозное противостояние. Эти круги, увлекаясь религиозными проблемами высокой абстракции, в особенности это узкотеологические противоречия вопросов «акиды» (вероубеждения), принимают активные меры внедрить его в сознание верующие массы. При этом идет попытка прикрытия или подмены регулятивных функций мазхаба (системы фикха) отвлекающими вопросами существующих противоречий между акидами, что в итоге вводит в заблуждение представителей государственных органов. Но мы ведь не собираемся на основе акиды (вероубеждений) строить государство. Зато в результате этих прений мы до сих пор не выработали правильное понимание традиционного ислама. Этот фактор сегодня является серьезной угрозой в реализации государственной политики в сфере религиозных отношений.
Инструментарий, которые государство сегодня применяет в противодействии религиозному экстремизму и международному терроризму неэффективен, мы даже наблюдаем определенный провал в этом направлении. Значит, мы неверно расставили акценты, неправильно определили диагноз проблемы и в большинстве случаев отвлекаем силы на второстепенные вопросы. Мы, по сути, в отдельных аспектах проигрываем идеологии нетрадиционных и радикальных религиозных направлений. Учитывая это, мы должны попытаться по-новому взглянуть на проблему, просто понять причины и следствия. Но пока этого не происходит.
В данном случае, наверное, можно согласиться с некоторыми исследователями, справедливо утверждающими, что многие негативные тенденции в мусульманской сфере Казахстана являются следствием хабашитско-салафитского противостояния.
Третьей угрозой является социальный фактор, когда расслоения граждан на богатых и бедных может привести к вероятной угрозе совпадения религиозно-идеологических разломов с социальными и даже классовыми «оврагами». В данном случае, когда созидательный потенциал религии не используется, обычно активизируются деструктивные элементы. А это вкупе с социальным фактором имеет наиболее взрывоопасные формы, а именно: неизбежную радикализацию и, соответственно, исламизацию протестных элементов в казахстанском обществе.
Наконец, четвертая и наиболее опасная угроза это слияния криминалитета с религиозными экстремистами. Этот процесс живо происходит в исправительных колониях, его проявления в активизации криминальных элементов мы видим сегодня в г. Алматы и в других городах, когда под термином «амалиет» с религиозной точки зрения оправдываются грабежи, воровство, убийство.
- Но некоторые исследователи пишут, что сегодня опасность от исламских радикалов исходит прежде всего от их возможной участи в вероятной дестабилизации отдельных регионов Казахстана. Как вы оцениваете данную угрозу?
- Да, я согласен с этим мнением. Ведь политика «разрушение ислама изнутри» путем финансовой подпитки радикальных исламистских структур имеет своей направленностью выступление против ослабленных социально-политических институтов и этнокультурных устоев внутри страны, а не где-то в другой части мира. Например, гражданская война в Ливии началась, после того как в провинции Киренаика «Аль-Каеда» объявила о создании исламского государства, и стремление Каддафи, не считаясь с жертвами, восстановить свою власть и целостность страны привело к втягиванию страны в большой гражданский конфликт, когда сыграл механизм «обратной реакции», а также к вмешательству иностранных военных сил – НАТО.
В данном случае формирование нового геополитического расклада в мире после арабских революций и интересы зарубежных структур в Центрально-Азиатском регионе имеют зеркальное отражение. И в этом переплетении интересов сам ислам является жертвой геополитических игр мировых держав. И это обеспечивается благодаря деятельности двух исламистских учений «ат-Такфир ва-ль-Хиджра» и «Джихадистов», являющихся инструментами в политике внешних сил.
Такфир это, по сути, попытка ввести в стране дестабилизацию (фитну), в данном случае дестабилизацию регионов, когда его же брат по вере мусульманин объявляется «кафиром» (неверным). Это прямая междоусобица в рядах простых верующих.
Как известно, у нас в западных регионах проблема религиозного экстремизма и терроризма достаточно острая и появилась доселе никому не известная террористическая организация «Джунудаль-халифат». В данном случае мы можем задаться вполне закономерным вопросом: может ли ливийский сценарий произойти и у нас?
Например, если организация «Джунудаль-халифат» заявит о создании номинального исламского государства, хотя бы в рамках одного региона, что в условиях затяжного кризиса может возыметь должный эффект, несмотря на всю голую декларативность такого шага. В итоге все это может привести к втягиванию государства в конфликт с известными последствиями. Этот гипотетический сценарий имеет вполне реальные обоснование в условиях вероятной дестабилизации некоторых регионов Казахстана.
- Что же в этой ситуации делать?
- В противодействии религиозному экстремизму и международному терроризму не надо бороться только с последствиями, а необходимо искоренять причины, внутренние факторы которые создают условия для активизации этих радикальных религиозных структур. Сам президент РК Н. Назарбаев в книге «В потоке истории» давно уже говорил о том, как можно этого избежать: «Развитие механизмов, институтов, ценностей внутриказахской интеграции – задача не менее важная, нежели военное строительство или конструирование институтов внешней политики». К сожалению, у нас на фоне объективного процесса распада родовой общины (и аналогичного ему сознания) происходит не сближение индивидуумов, их «выплавка» в нацию, а увеличение социальной розни, параллельно чему урбанизация приводит не к повышению уровня культуры и сознания, а к маргинализации собственно казахов. Теряя старое, мы не сформировали ту новую идеологическую или даже мировоззренческую основу, которая должна стать катализатором процесса нациестроительства и «прививкой» от деструктивных веяний. Вполне естественно, что в этот вакуум вносится все что угодно, чем затем снаружи можно как марионетками на ниточках управлять даже втемную.
Учитывая все это, мы должны понимать, что главной узловой доктриной должно стать использование постоянного повышения национальной духовной культуры ментальности коренного этноса в профилактике религиозного экстремизма.
В данном случае сегодня существует настоятельная необходимость внедрения в общественное сознание верующих-мусульман таких системообразующих и программирующих установок и конструкции как:
- непротиворечивость духовной культуры, традиций и обычаев казахов к исконным исламским воззрениям (сунне Пророка), что приведет к ломке такфиризма;
- популяризация интеллектуального и духовного наследия казахских и шире - тюрко-мусульманских мыслителей;
- духовная национальная культура казахов как самодостаточное явление;
- последовательно проводить идеологическую линию полного признания ханафитского учения как консолидирующей силы при последовательном избегании темы акиды (вероубеждений) как дезинтеграционного фактора;
- усиление ДУМК как единого органа, отстаивающего интересы всех мусульман Казахстана.
В итоге сильный этнокультурный пласт должен служить программирующим началом, аксиомой в противодействии деятельности нетрадиционных и радикальных религиозных структур.
